Римус проснулся первым из их четверки и разбудил остальных. Не таким зверским образом, как их будил иногда Джеймс. Прилетевшая с утра в голову подушка, по мнению парня, не лучший будильник. Поэтому он тихо, но безапелляционно, разбудил друзей, невзирая на их уговоры на тему: "еще пять минут!". Еще на кровати Римус осмотрел ногу. Надо отметить, что профессор Черновронский прекрасно залечивает раны. Даже шрама не осталось. Хотя, он бы лучше с еще одним шрамом походил, вместо вчерашних ночных приключений. Джеймс, Сириус, Питер и Римус спустились в гостиную, а оттуда - прямиком в Большой зал, на завтрак.
***
Скрепя сердце, Цирцелла оставила "Потерянные души?" под подушкой и теперь, за завтраком, она вот уже семь минут перемешивала овсянку, подперев щеку рукой и глядя в пустоту пронзительно-голубыми глазами.
***
Трансфигурация, наконец, закончилась, и Римус вздохнул свободнее. Все были какие-то хмурые - с чего бы это, интересно? Друзья пообещали объяснить все позже, но пока он не добился от них вразумительного объяснения происходящего
***
Лили задумчиво собирала вещи. Учебник, свиток, перо, чернильница, учебник Римуса...
***
Барн Стемз поправил сумку на плече и проверил, на месте ли палочка. После зельеварения палочка могла деться куда угодно, а "добрые" сокурсники никогда не упускали возможность напакостить. Впереди было наказание у МакГоннагалл, идти на которое откровенно не хотелось.
**
- Спасибо, Лили, - Римус благодарно кивнул девушке, - Послушай, у тебя есть минутка?
Они уже вышли из кабинета и шли на улицу, на Травологию.
- Что? А, да, - голос Римуса вырвал Лили из задумчивости, - Конечно. Пойдем.
Было немного неловко после Того разговора.
Римус отвел ее в сторону:
- Лили, расскажи мне, что произошло несколько дней назад? Я в курсе,что было нападение. Но всех подробностей не знаю, - он нервно теребил лямку рюкзака.
Все же речь пошла совсем не о том, о чем думала Лили, и девушка не знала радоваться ей или плакать.
Римус смотрел на Лили в упор, закусил губу. Он не понимал почему она медлит с ответом.
- Пожиратели, оборотни... они устроили кровавое месиво в Хогсмиде, - Лил было неприятно вспоминать те колдографии, которыми пестрили газеты.
У Римуса дернулся уголок рта.
- Пожиратели? Оборотни? - в его мысли вкралось плохое предчувствие, - А сколько было оборотней, не было сказано? - И добавил, спохватившись:
- И пожирателей...
Навстречу гриффиндорцам попался профессор Черновронский. Заметив Римуса, он заулыбался:
- А, пан Люпин! Рад вас видеть в добром здравии! - он приветливо кивнул Лили.
Услышав над ухом знакомый голос, Римус поднял голову:
- Здравствуйте, сэр.
Лили ответила профессору кивком, а затем перевела взгляд на Римуса:
- Сейчас... - она начала рыться в сумке, - Вот!
Лили протянула Римусу уже изрядно помятую газету, которую так и не потрудилась выбросить с прошлого раза.
- Спасибо, Ли! - Римус хищно вцепился в газету и жадно впился глазами в заметку, забыв даже о профессоре Каббалистики.
Черновронский чуть отстал, но продолжал невзначай прислушиваться к разговору двух гриффиндорских птенцов. Несомненно, он слышал о налёте - в учительской его только ленивый еще не оповестил. И будь он не пан Черновронский, если вчерашняя история с раной Люпина как-то с этим не связана!
читать дальшеЛили внимательно вглядывалась в Римуса. Возможно, там мог быть кто-то из его друзей. Так ведь, да?
***
Подумав, что ему особо нечего терять, Барн решил отложить визит в кабинет трансфигурации до лучших времен и отправился на свежий воздух. Больше всего ему хотелось спать, а не плестись куда-то там отбывать наказание. Мимо него пробегали студенты, спешившие к теплицам, одна парочка даже налетела на него. Проводив их хмурым взглядом, юноша двинул прочь с дорожки к какому-то дереву, под которым и разместился, сложив на груди руки и откинув голову назад. Сладкая дрема не замедлила прийти и окутать его с головы до ног в теплых лучах солнца.
***
Значит, всего оборотней было десять... Римус напряг память. В хижине было тринадцать человек, плюс он. Значит, четырнадцать... Четыре пожирателя (это он помнил точно) и девять оборотней. Но в статье говорится, что оборотней было десять! Он резко остановился, глаза его расширились от ужаса. Значит... он был десятым. Он тоже принимал в этом участие. Вот почему он оказался вместе с оборотнями, вот откуда эта рана на ноге, вот откуда эти неясные очертания, вечно ускользающие от его человеческого сознания. Он был там. И принимал в этом участие... о, Мерлин!
- Что такое?! - Лили сочувственно посмотрела на друга. "Все-таки, друзья", - подумала она. Она знала, что во время полнолуния они себя не контролируют, кроме того, возможно, их заставили... Ли лихорадочно искала оправдания.
Римус вышел из оцепенения и помотал головой:
- Нет, нет... Ничего. Все нормально...
Он дрожащими руками сложил газету и убрал в рюкзак.
- Лили... скажешь профессору Спраут,что мне плохо, ладно? И... Слизнорту. И... короче, меня сегодня на занятиях не будет.
- Эй, что такое?! А ты куда?! Я тебя не оставлю в таком состоянии! - Лил упрямо посмотрела на друга, заранее готовая к тому, что он начнет отнекиваться.
- Вам плохо, пан Люпин? - участливо осведомился Черновронский, подходя ближе, - Не переживайте, панна, я о нем позабочусь. Ступайте на занятия.
Римус резко повернулся к ней:
- Иди на занятия, Лили! - рыкнул юноша. В глазах его мелькнули страх и отчаяние, - Что? О нет, не надо, профессор!
"Мерлин,только не он опять!"- Римус чувствовал себя загнанным в угол и как маленький зверек искал в нем пути к отступлению, - Мне просто не очень хорошо...
Лили глянула на профессора, а затем перевела взгляд на Люпина, ожидая его реакции.
- Идите-идите, панна, а то не ровен час, опоздаете, - безмятежно проронил Черновронский и шепнул Римусу в ухо: "Ты паникуешь так явно, птенец, что сейчас весь Хогвартс сбежится. Ты хочешь этого?"
Профессор оказался прав, ибо парочка привлекла внимание как минимум одного студента. Слышать, о чем говорилось, он не мог, но, будто почувствовав что-то и очнувшись от дремы, Барн с интересом наблюдал за картиной. Вечером ему определенно будет, о чем рассказать в гостиной.
Римус поднял голову и посмотрел прямо в глаза профессору, потом медленно кивнул:
- Хорошо, профессор...
Еще раз взглянув на препадователя, Лили развернулась и пошла на пару. Этот пан определенно ей не нравился. И то, как он смотрел на Римуса,....Он определенно что-то знает.
Если бы гриффиндорки умели вглядом метать молнии, пан Черновронский наверняка бы уже превратился в кучку пепла... Не девица - огонь! Анджею Яромиру всегда нравились девушки с горячей кровью. Он проводил её заинтересованным взглядом и обернулся к Римусу:
- Ну что, птенец? Пошли, отсидишься у меня. Я скажу, что ты записался на индивидуальные занятия по Каббалистике. Да не смотри ты на меня так, я же сказал, что не выдам.
Римус покосился на профессора и пошел рядом с ним. До кабинета они добрались быстро.
- Спасибо, профессор...
Черновронский запер дверь и на всякий случай наложил на кабинет звукоподавляющие чары - не хватало ещё, чтобы их кто-нибудь подслушивал. Потом обернулся к студенту:
- Просто "спасибо, профессор"? А где же "Почему вы нарушаете преподавательскую этику, профессор? Почему помогаете мне, профессор, хотя у меня на лице написано, что я явно замешан в нарушении школьных правил, а то и похуже"? Почему вы меня не спросите об этом, пан Люпин? - тон его оставался вполне доброжелательным, но слова заставляли задуматься.
- Я это хотел спросить, профессор, как только дверь за нами закрылась, - спокойно ответил Римус. Наконец-то его флегматичность вернулась к нему, А теперь позвольте мне задать вам вопросы: почему и зачем? Ради чего вы выгораживаете меня. Ведь вы же еще вчера догадались, я прав? - отпираться от всего он не хотел. Да и смысла не видел. Он виноват и против этого ничего не скажешь. И он готов понести свое наказание,каким бы оно ни было.
Черновронский сел за стол, жестом предложив студенту занят место напротив. Может быть, птенец почувствует себя более комфортно, если их будет разделять широкая столешница чёрного дерева:
- Рад, что вы взяли себя в руки, пан Люпин. Извольте, я скажу, почему я вам помогаю. Меня интересует информация. Как можно более подробная. Итак, что вы делали в Хогсмиде во время налёта? - Тёмно-синие глаза профессора пронзительно и цепко смотрели прямо на Римуса, заглядывая, казалось, в самую душу.
Римус сел напротив и некоторое время разглядывал свои пальцы с каким-то неясным упорством и маниакальной одержимостью. Челюсти были крепко сжаты, желваки ходили туда-сюда. Он покрутил задеревеневшей шеей:
- Я...я не помню профессор...
"А что, если он доложит куда-то?" - вдруг пронеслось у него в голове. Но теперь ему это было уже безразлично. После того, что случилось, он все равно не хотел больше оставаться в школе. Ни за что. После этого разговора он просто-напросто пойдет к директору или к профессору МакГонагалл и скажет, что отец решил забрать его на домашнее воспитание. Вот так будет правильно, а сам... А дальше он не знал что делать. Возвращаться домой он не собирался. Да и вообще он не хотел оставаться в магическом мире. Значит, можно к оборотням. Вернуться к ним.
Полгода назад Черновронскому пришлось срочно покинуть Хогвартс, сославшись на якобы неотложные дела на родине. На деле его отослал Дамблдор, чтобы избежать назревающего скандала. Кто-то из родителей что-то заподозрил и пошёл слушок... И вот сейчас Альбус его срочно вызвал обратно: "Ты здесь нужен, Анджей Яромир, не будем вспоминать то, что было"...
- Значит, не помните... - мягко заметил Черновронский, - Но, может быть, у вас есть какие-то предположения? Догадки? Как знать, может быть, я смогу вам помочь, если мы вместе разберёмся в ситуации?
Римус вскинул голову. Плевать на все предосторожности...
- Вы знаете кто я? Знаете мою вторую натуру? Я - оборотень. А оборотни во время Луны ничего не помнят. Только если было что-то яркое, оно откладывается на перифирийную память и может что-то перейти в нормальное сознание в виде неясных теней или игры света и тени. Я помню только огонь и зеленый свет. Больше ничего, - Рримус тяжело дышал, глядя прямо на профессора и ожидая его реакции. Обычной реакции людей на сообщение о его втором "я".
Черновронский чуть приподнял густые черные брови брови, но больше ничем не выдал своего изумления. Истина оказалась даже интереснее, чем он предполагал. Оборотень, значит... Ничего удивительного, что пан директор рискнул, вызвав обратно вампира, которого мало не уволил в своё время. Как говорится, двум смертям не бывать, стало быть, хуже уже не будет.
- Итак, - подытожил он, - Вы - оборотень. Вернулись после... известных нам обоим событий в Хогсмиде с дыркой в ноге. Прелестная картина у нас складывается, не правда ли? - он оперся локтями о стол и сложил ладони "домиком", - И теперь вы в сомнениях, что делать дальше, верно? В душе смятение, жизненного опыта не хватает, друзья понять вас не в силах, довериться некому... я всё перечислил, или вы дополните список?
- Все, - хрипло ответил Римус. Его опять покинуло самообладание. Мало ему было тех приключений, когда их всех отключили и оставили в кустах - там надо было выгребать, потом - Полнолуние, а теперь еще и это. Голова кружилась от всего этого. Римус запустил пальцы в волосы и смотрел на обычную крышку парты и ждал,что скажет профессор Черновронский.
- Пан Люпин, - спокойно проговорил Черновронский, - Вы сейчас находитесь в сложной ситуации. В печальных событиях в Хогсмиде есть и доля вашего участия - это факт. Но вы не можете контролировать себя во время полнолуния - и это тоже факт. Что случилось, то случилось, и изменить ничего нельзя. Если вы в порыве раскаяния пустите сейчас свою жизнь под откос, вы ничем не поможете несчастным жертвам. Но! - он поднял палец, - Вы уже не ребёнок, пан Люпин. Вы не можете не понимать, что пришла пора нести личную ответственность за свои поступки, а не надеяться, что за вас всё будут решать сильнейшие. Вы со мной согласны?
- Я и не рассчитывал на это, сэр, - глухо ответил Римус и, наконец набравшись храбрости, посмотрел на преподавателя, - Но... Я все сделаю, только я не знаю что...
Пан Черновронский пожал плечами:
- По-моему, это очевидно. Пора делать выбор, пан Люпин. На одной стороне - свобода бегать и охотиться вместе со стаей... и неизбежные жертвы. Кровавая ночь минувшего полнолуния как нельзя лучше иллюстрирует мои слова в самых что ни на есть ярких красках. На другой - максимальный отказ от волчьей натуры в себе. Уже привычная вам тоска каждый месяц. Неминуемые мучения. Зато - никаких убийств. Никакой крови. Что вы выберете, пан Люпин?
Римус нахмурился. Выбрать сторону ему было не сложно.
- Конечно, второе, но... вы меня, наверное, не так поняли. Я с другими оборотнями встретился случайно. Я к ним не приходил. Мне бы и в голову это не пришло! Я встретил их там, где всегда провожу свое полнолуние. А у них там было что-то вроде места сбора, что ли... А у меня времени не было кого-то предупредить.
Черновронский с сомнением покачал головой:
- Вы присоединились к ним, пан Люпин. Мне хорошо известны повадки водлоклаков - незнакомую особь никто бы не принял в стаю с ходу. Это были ваши... знакомые, - он удержался и не сказал "друзья". Надо дать оборотнёнку шанс, - Хотите, мы с вами вместе сходим навестить раненых? Или лучше сразу на кладбище? Отдадим дань памяти невинным жертвам полнолуния? Там ведь были и дети... Будет, что сказать знакомым, когда они вздумают в следующий раз вас... проведать.
Да. В его словах была истина. Римус был знаком с ними... Но когда речь зашла о том чтобы пойти на кладбище, он аж вскочил и выкрикнул:
- НЕТ! Нет.... Не надо. Я...я не смогу. Не надо. Неет... - он помотал головой. При воспоминаний о колдографиях из Пророка ему становилось тошно.
Синие глаза презрительно сузились:
- Тяжело принимать последствия, пан Люпин? Боитесь, что они будут преследовать вас в кошмарных снах? От себя не убежишь, со временем вы это поймёте. Вам нужно научиться принимать себя таким, какой вы есть - и со светлым, и с тёмным в вашей душе. Потому что от себя самого вас не защитит никто - ни друзья, ни родные, ни наставники. А сейчас... - он резко поднялся, - Идёмте немедленно. Не будьте трусом, пан Люпин! Найдите в себе силы взглянуть смерти в глаза, иначе человек внутри вас никогда не сумеет одолеть зверя.
Римус молча встал и пошел следом за Черновронским...